Тот с покорным видом поклонился и тоже вышел, не забыв одарить меня сердитым взглядом.

— Садись, — Альфар указал мне на одной из кресел, после его ухода.

Я послушно сел, понимая, что какое-либо оправдания или возражение напрасны. Прекрасно осознавал, что сейчас буду выслушивать нравоучения о вреде нарушения установленных правил.

— Ты пил спиртное? — спокойно спрашивает ректор, положив руки на стол и переплетя пальцы.

Вопрос неприятно задевал, заставляя чувствовать себя еще более злостным нарушителем. Но отрицать бессмысленно: наверняка от меня разит за километр. Тут и оборотнем не нужно быть. И он точно уловит также и человеческий запах на мне.

— А что, нельзя? — я набирался наглости или алкоголь все еще глушить всякий страх?

— Ну, если запрещено, то, наверное, нельзя, — рассуждает ректор, пристально смотря на меня. — Ты же должен знать, что спиртное практически не влияет на нас. Так что пить его бессмысленно.

— Теперь точно знаю, — буркнул я.

Но, думаю, он догадывается по моему поведению, что я находился под его воздействием, с учетом того, что еще слишком молод и по запаху было ясно, что выпил немало.

— А с людьми где ты столкнулся?

Его бесстрастность и спокойствие раздражали и заставляли нервничать. Хотелось, чтобы покричал на меня, грохнул по столу кулаком, но он продолжал непринужденно беседовать со мной.

— На заправке, — выдумываю на ходу. — Паре мужиков не понравилось, как я на них посмотрел.

— Ммм, надеюсь, ты не устроил драку? — в голосе ректора прозвучало беспокойство.

— Нет, я просто сбежал от них, — ответил я, не глядя на него.

Наступает минутная пауза. Альфар, кажется, обдумывает что-то.

— Рэйм, Руфт рассказал мне, что произошло с тобой в бассейне, — сообщает он мне.

Это заставляет напрячься. Хотя чего было ожидать? Что он будет молчать? Он обязан был о таком известить. Странно, что ректор сразу не вызвал меня к себе, как после драки с Максом. Он опять выжидает, очевидно, надеясь от меня каких-то объяснений или жалоб.

— Ты не хочешь сказать, кто это был? — спрашивает он.

— Нет, — резко ответил я.

С одной стороны мне хочется все рассказать, чтобы Двэйна наказали, а с другой, у меня нет никаких доказательств, нет свидетелей, кроме Шандры. А я не стану подставлять девушку под удар, чтобы отплатить за себя, Двэйн ее со свету сживет за это. Она не из моей стаи, и я не смогу ее защитить.

— Ладно, — выказывая понимание, кивает ректор. — Но я вижу, что с тобой что-то происходит. Ты ничего не хочешь рассказать?

— Со мной все нормально, — сглотнув, отвевил я.

— Тогда зачем ты пошел за стену? — не отстает Альфар.

— Захотелось новых ощущений, — сам не знаю, откуда пришел такой ответ.

Я по-прежнему не осмеливался поднять на него взгляд, иначе он сразу раскусил бы мою ложь.

— Понимаю, что отношение к тебе несколько специфическое из-за твоего происхождения, но большинство уже смирилось с этим и приняло тебя. — Альфар пытается убедить меня, что мои дела не так плохи, как кажутся. — Не стоит отступать, и подвергать себя бессмысленным опасностям, вырываясь в человеческий мир.

— Я прекрасно знаю, как вести себя с людьми, — не сдержавшись, огрызнулся резким тоном.

— Ну, в этом я не сомневаюсь, — задумчиво произнёс ректор.

Я украдкой подял на него глаза и заметил, как он обводит меня изучающим взглядом.

— Вы тоже считаете меня полукровкой? — раздраженно осведомился я.

— Я вовсе не считаю тебя полукровкой, — усмехнулся он. — Потому что их не существует. Но я хочу понять, что происходит с тобой.

— Со мной все нормально, — повторил я, скорее убеждая себя. — Хотите наказать, так наказывайте.

— Я не хочу тебя наказывать, — заявил ректор.

Я поднял на него удивленный взгляд.

— Я нарушил правила, — напомнил ему. — Разве мне не полагается наказание?

— Я понимаю, сколько тебе пришлось пережить, чтобы выстоять против всех, — проговорил он. — И это нелегко даже для наследника.

— Я не нуждаюсь в вашей жалости, — во мне снова заговорила волчья гордость.

— Но тебя пытались убить, и это не только нарушение установленных правил и законов. Покушение на щенка — серьезное преступление, — пояснил ректор.

— Но не убили же, — возразил. — Я живой.

Альфар тяжело вздохнул, осознавая, что убедить меня выдать виновника покушения не удастся.

— Если ты задумал мстить самостоятельно, — проговорил он, — то призываю отказаться и позволить заняться решением этого вопроса старшим.

— Я ничего не задумал, и у меня нет никаких вопросов, — дал я понять, что больше не желаю продолжать эту тему.

Я услышал протяжный вздох ректора и снова поднял на него взгляд.

— Ладно, ступай, — произнёс он, не глядя на меня.

— Куда? — растерялся я, гадая, отправляться в темницу или в свою комнату.

— Домой, — снисходительным тоном уточняет Альфар. — Переоденься и отоспись. А еще зеленого чайку покрепче завари, чтобы снять похмелье.

Пристыжено сгорбившись, я кивнул в ответ и покинул кабинет.

В коридоре меня поджидал Нарвин. Заметив моё появление, он с решительным видом ринулся ко мне. Но вот что-то не хотелось никак с ним общаться в данный момент, да и его злой взгляд не сулил ничего доброго.

В других условиях я, может, и сцепился бы с ним, прекрасно зная, что сильнее его и могу отшвырнуть при необходимости, но не теперь. Нависшие проблемы лишили уверенности в своих силах, плюс затея с пьянкой подорвала силы. Быстро зашагал по коридору, чтобы избежать его компании, но он не желал отставать и перешел практически на бег, дабы настигнуть меня.

— Рэйм! — требовательно позвал он меня. — Рэйм, стой!

Но я, загнано оглядываясь, рванул к лестнице и помчался вниз. Чтобы оторваться от него, одним прыжком преодолевал каждый лестничный пролет и, как ошпаренный, выскочил из учебного корпуса.

Нарвин, не став намеренно преследовать Рэйма, сердито сплюнул и вернулся в кабинет ректора.

— Мне опять светит наказание? — обреченно спросил Нарвин, склонив голову перед старейшиной.

Альфар сидел за столом, устало прикрыв глаза и держа два пальца на переносице.

— Не беспокойся, не светит, — проговорил он, не глядя на преподавателя. — Щенок упрям до безумия. Я вижу, что с ним что-то не так, но он не желает делиться. Наверное, все придется сообщить его семье, раз он не желает прислушиваться к нашим словам.

…

Когда дверь открылась, и вошел выпачканный в грязи и слегка бледноватый Рэйм, соседи по комнате застыли в изумлении. Норт стоял возле своей кровати, а Иллар находился у кухонного уголка. Они только проснулись и собрались заваривать утренний кофе. Едва пробудившись, обнаружили, что их наследник за ночь так и не объявился, что заставило заволноваться не на шутку.

Рэйм, бросив на них короткий взгляд, прошел к своей кровати и, сев спиной к ним, медленно стянул капюшон с головы. Взволнованный Иллар было двинулся к нему, но Норт, скрестив руки на груди, одарил его сердитым взглядом, и тот застыл посреди комнаты, сжав кулаки, борясь с желанием наброситься на Рэйма с расспросами. Норт же настойчиво показывал, чтобы он молчал, приложив палец к губам.

В полном безмолвии волки провели несколько минут. Атмосфера с каждой минутой становилась все напряженнее. Иллар нервно переступал с ноги на ногу, сгорая от нетерпения узнать, что произошло с наследником в этот раз.

Внезапно Рэйм поднялся и, миновав замершего Иллара, двинулся к Норту. Оба друга напряженно наблюдали за ним, не зная чего ожидать. Вид у наследника был измученный и осунувшийся, из-за чего с уверенностью можно было сказать, что он опять во что-то влез. Не решаясь смотреть Норту в глаза, Рэйм с опущенной головой остановился в паре шагов. Иллар подошел ближе к ним, опасаясь, что он может снова наброситься на Норта.

— Я виноват, — вдруг произнес Рэйм хрипло, не поднимая головы. — Извини, что ударил тебя. Я это не специально, так получилось. И мне очень жаль.