— Ой, Рэйм, ты как? — поинтересовался Иллар, перегораживая мне дорогу.

— Цвету и пахну, — выдавил я, ломясь к выходу. — Полон сил и энергии.

Оттолкнув парней в стороны, выскочил в коридор, где наткнулся на доктора Ирманта.

— Рэйм, извини, задержался, — извинился он. — Хочешь уже сбежать, но нужно поставить подпись.

Я быстро подписал все, что нужно и поспешил покинуть лазарет, чтобы оказаться подальше от той медсестры, положившей на меня глаз. От одной мысли о том, что она имеет ко мне интерес, передергивало.

Вернуться в комнату, заменявшую на время учебы дом, было приятно. После случая в лесу мне позволили неделю не посещать тренировки, чем я отчасти воспользовался, чтобы восстановить силы. Но история с попыткой отобрать у меня силу на том не исчерпалась.

Разбирательства по поводу беспричинного посягательства на меня закончились тем, что Шафранэка отчислили с университета за нарушение закона, запретив появляться в нем ближайшие десять лет, а его стаю оштрафовали на круглую сумму. Я никаких претензий не выставлял, так что руководство заведения само со всем разбиралось, свидетелей тому хватало. Хотя он еще пытался скинуть вину на меня, что это я первым напал. Заявив, что мотивировался я тем, что таким образом пытался компенсировать свою полукровность. Но старшие прекрасно понимали, что я на такое не пошел бы. Да и старейшины университета быстро со всем разобрались.

Инцидент с попыткой отобрать силу, дальнейшее разбирательство и наказание немного охладил пыл желающих зацепить меня. Да и всеобщее собрание обитателей университета, на котором был оглашен приговор провинившемуся в назидание другим, заставило задуматься о последствиях таких действий. Пошли слухи, что раз на меня покушались с целью отобрать силу, то не является ли мнение, что я полукровка, ошибочным. Но даже это не могло полностью выправить уже испорченную репутацию. Конфликты, завязавшиеся на этой почве, остались нерешенными.

Однако на какое-то время страсти вокруг меня поутихли и жить стало легче. В купе со всеми остальными событиями, это даже вернуло некоторое уважение ко мне со стороны низших рангов. Поубавилось презрительных взглядов и насмешек, ведь если посягали на меня, как на волка, то значит, я таковым и являюсь. Хотя в отношениях с другими студентами оставалось определенное напряжение, но все было уже не так критично. И больше месяца я прожил спокойно, никем не задеваемый, так что даже расслабился, начиная забывать о своих невзгодах.

=== Глава 26 ===

Я, может, и позабыл о трудностях своего существования в этом заведении, но вот мои недоброжелатели — нет. Оставались те, кто точил зуб на меня и жаждал продолжить травлю, а то и отомстить, и с удовольствием напоминали, что жизнь моя не сахар.

По окончанию тренировки для всего курса на развитие скорости, где студенты должны пробегать десять километров за полчаса, переодевшись, мы разошлись кто куда. Следующее занятие должно было начаться в скором времени, так как дорога от тренировочного комплекса к учебному корпусу занимала определенное время, и добираться приходилось пешком, что мы делали не спеша. А потому времени идти еще куда-либо практически не оставалось. И мы сразу направились во двор, расположившись за столиком в ожидании начала занятия.

Уже шло занятие по монстрологии, когда я почувствовал, что зачесалась шея. Удовлетворив желание почесать беспокоящее место, продолжил слушать преподавателя, рассказывавшего о разнообразии видов монстров, населявших наш мир в прошлом.

Спустя короткое время, я понял, что зуд не проходит, а только усиливается. И чесались теперь, кроме шеи, спина и бока. Занятие только началось, а желание почесаться всё обострялось. Я стал украдкой почесывать ребра, согнувшись и прикрывшись курткой, но от этого стало лишь хуже. Повернувшись чуть боком, чтобы не заметили остальные, завел руку за спину и почесал. Потом снова переключился на бока и плечи.

— Рэйм, — тихо позвал меня Норт, — ты чего?

Он явно заметил, что виду себя странно. Хорошо, что я находился за самой последней партой, и никто другой не обращал на меня внимания.

— Ничего, — раздраженно ответил я, стараясь сдержать желание почесаться, сжав ручку в кулаке.

Но выходило это с большим трудом. Склонив голову набок, я снова незаметно почесал шею, прикрыв глаза от блаженства и облегчения. Однако мои страдания шли по нарастающей: чем дольше терпел, тем сильнее начинало чесаться тело, точнее его верхняя часть. Ноги, как ни странно, не чесались.

Скрипя зубами от почти болезненного зуда, я стал собираться вещи, осознавая, что больше не выдержу. Забросив все в рюкзак, я поднялся с места.

— Рэйм? — преподаватель по монстрологии вопросительно посмотрел на меня, идущего по проходу между партами.

— Мне нужно выйти, — бросил я на ходу и ломанулся в двери.

Не выдержав, в дверях яростно почесал шею и услышал позади смешки.

— Кажется, у помеси завелись блохи, — услышал я голос Макса.

За что преподаватель строго отчитал его. Злобно зарычав, я помчался в туалет. Это было ближайшее место, где можно было спрятаться и почесаться. Заскочив туда, дал себе свободу и принялся чесать все, до чего мог дотянуться. До чего не достал, чесал об угол.

— Да что за ужас? — проскулил я.

Зуд был до того раздражающий, что хотелось разодрать кожу до крови, чтобы остановить его. Немного справившись с собой, и взяв волю в кулак, задумался. Чесалась шея, плечи, бока, спина, живот, но не ноги и не руки. Хотя от этого безумия мне казалось, что уже чешется все. Минута размышлений — и я принялся раздеваться. Все, что чесалось, находилось под футболкой — вот и причина зуда! Стянув ее, осмотрел: по всей внутренней стороне синей футболки виднелись следы чего-то зеленого.

— Проклятье! — рыкнул я, со злостью швыряя футболку на пол.

Кто-то насыпал какую-то дрянь на мою одежду, и скорее всего во время тренировки. А это означает, что теперь даже вещи нельзя оставить без присмотра. В виду всех произошедших событий «доброжелателей» у меня хватало, а я слишком расслабился в последнее время. Без сомнения это было дело рук кого-то с моего курса, больше никто на тренировке не присутствовал. Возможно, даже Макс, который тут же стал травить шуточки про блох. Он хоть и притих в последнее время, но не стоило вестись на притворную смиренность.

Еще почесавшись от души, стал надевать рубашку, когда раздался звонок с занятий.

— Черт, нужно сваливать отсюда, — проворчал я, подхватывая футболку.

Сначала хотел просто забросить ее в рюкзак, а потом подумал, что она может выпачкать и его. Потом еще буду чесаться неизвестно сколько. Оторвав побольше бумажных полотенец, завернул ее в несколько слоев и поспешно спрятал в рюкзак. И как раз вовремя: в туалет вошли двое студентов. Глядя на них, я немного забылся и почесал бок. Они подозрительно покосились на меня и зашли в кабинки. А я тем временем убрался из помещения, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Коридор уже наполнили учащиеся, покинувшие аудитории. Иллар с Нортом заметили меня и повернули в мою сторону, хотя были почти у выхода. Я махнул им, чтобы не шли, и поспешил к ним, стараясь не чесаться.

— Что с тобой? — обеспокоено спросил Иллар, заметив сердитое выражение на лице.

— Ничего хорошего, — ответил я, выходя в холл, и они последовали за мной. — Потом расскажу. Мне нужно срочно вернулся в комнату.

Я шел настолько быстро, чтобы не бежать. Зуд не прошел, и всё еще также раздражающе чесалось. Видимо, то средство, которым выпачкали мою футболку, уже въелось в кожу. Необходимо было вымыться и надеяться, что это поможет остановить зудящее безумство.

Влетев в комнату, принялся сразу раздеваться. Иллар с Нортом, нагнав меня через пару минут, набросились с расспросами.

— Я не знаю что это, — пояснил я, направляясь в душ. — Но чешется безумно.

С тихим рычанием я снова неосознанно поскреб бока обеими руками. Ребята смотрели на мои страдания с сочувствием и не стали больше задерживать. Вымывшись как можно тщательнее, я переоделся в чистую одежду. Но от зуда окончательно не избавился.